Украинский поэт Василь Симоненко обличает националистов

Сегодня лихорадочно, в который уже раз после 1991 года, переписываются учебные программы для вузов для школ, главная цель обучения по которым, – окончательно сформировать не помнящее своей подлинной истории поколение, которому дано раз и навсегда усвоить, что доморощенные палачи были в прошлом героями, а подлинные герои – русскими оккупантами, что великий советский народ-созидатель – это агрессор и злобный враг всего украинского.

Подпишитесь на новости «ПолитНавигатор – Киев»  в Facebook, Одноклассниках или Вконтакте

Подпишитесь на новости «ПолитНавигатор» в ТамТам, Яндекс.Дзен, Telegram, Одноклассниках, Вконтакте, каналы YouTube, TikTok и Viber.
Для подписки на уведомления в баузере нажмите здесь.

Но как быть хотя бы с произведениями, которые пока что не вымараны из школьных хрестоматий? Принадлежат они, в числе прочих, перу украинского советского поэта Василя Симоненко.

Тоді вас люди називали псами,

Бо ви лизали німцям постоли,

Кричали «Хайль!» охриплими басами

І «Ще не вмерла…» голосно ревли.

Де ви ішли – там пустка і руїна,

І трупи не вміщалися до ям.

Плювала кров’ю «ненька Україна»

У морди вам і ваших хазяям.

Рождён в истинном сердце Украины – Полтавщине

Отсюда прокладывал тропы в безбрежный мир великий путешественник, летописец и философ Григорий Сковорода. Здесь возвестили миру о своем появлении на свет Божий Иван Котляревский и Николай Гоголь. Этот задумчивый губернский город стал второй родиной выдающегося грузинского поэта Давида Гурамишвили и писателя-народника Владимира Короленко. Здесь, в небольшом селе Ковалёвка под Полтавой, окончательно укрепился в своем выборе Антон Макаренко, будущий талантливый воспитатель, писатель и психолог, по мнению ЮНЕСКО, один из четырёх наиболее выдающихся педагогов ХХ века. Отсюда Олесь Гончар, один из знаменосцев освободительного похода Красной Армии в Европу. А созвездие исторических романов времён Киевской Руси, которое оставил потомкам неповторимый Павло Загребельный? А жестокий и вместе с тем жизнеутверждающий в своём реализме Григорий Тютюнник?

Вот почему вполне закономерным стало появление на литературном небосклоне на благословенной, много повидавшей и испытавшей Полтавской земле такого поэта, как Василь Симоненко. Его детство хорошо помнило и разорванное в клочья разрывами бомб и снарядов небо, и опухшие от слёз и горя лица матерей над солдатскими похоронками. И полуголодное послевоенное сельское житье, и скупые на развлечения студенческие годы. И учёбу на журфаке Киевского университета имени Т. Г. Шевченко, многие выпускники которого стали впоследствии гордостью украинской советской литературы.

Василь Симоненко в редакции

Герои его произведений как бы пришли вскоре в его произведения из родных полтавских сел:

Я живу тобою і для тебе,

Вийшов з тебе, в тебе перейду,

Під твоїм високочолим небо

Гартував я душу молоду.

Уже после скоропостижной смерти Василя крутые на выводы некоторые властные бонзы вместе c ортодоксальными критиками увидят в них намёк на его националистические убеждения:

Народ мій є! Народ мій завжди буде!

Ніхто не перекреслить мій народ!

Пощезнуть всі перевертні й приблуди,

І орди замовників-заброд!

Поэт менее всего был склонен проливать слезы, жалостливо сокрушаться о трудных судьбах своих героев. Низко склоняет голову перед подвигом бабы Оныси, принесшей на алтарь святой Победы трёх своих сыновей:

«Щоб знали майбутні

в щасливій і гордій добі

їх горе на утлі

плечі Онися взяла собі».

А как вам такой жизнеутверждающий вывод? Это для тех, кто и поныне не знает, как ноют у доярки не только руки, но все тело после длинного трудового дня:

«…і тому Марія чи Настя

будить дзвоном дійниць село,

щоб поменше важкого щастя

на Радянській землі було».

Творческая судьба Василя, как и многих его однокурсников, складывалась удачно. После непродолжительной работы в областных газетах «Черкаська правда» і «Молодь Черкащини» талантливого журналиста приглашают собственным корреспондентом республиканской «Робітничої газети», в этой должности его и утвердил Секретариат Центрального Комитета Компартии Украины. Ранее Василь связал свою судьбу с партией коммунистов.

Обличитель националистического предательства

Коварный недуг подкрался незаметно. Поэт стал жаловаться на боли в пояснице. Диагностировали онкологическое заболевание, не помогло хирургическое вмешательство. 13 декабря 1963 года в Черкасской областной больнице 4-го Лечсанупра навсегда остановилось сердце Василя Симоненко, чтобы вскоре взорваться невысказанными при жизни чувствами, поисками, надеждами, духом самопожертвования и предстоящих сражений:

Я воскрес, щоб із вами жити

Під шаленством весняних злив.

Танюк борется против мёртвого Симоненко

На исходе 80-х в разгар «горбачевщины» считались допустимыми любой вымысел или предположение. Вскоре появился миф о том, как якобы Василь Симоненко, правозащитница Алла Горская и начинающий театральный режиссер Леонид (Лесь) Танюк в 1962 году обнаружили в Быковнянском лесу массовые захоронения «жертв большевистских репрессий». Его автором стал к тому времени благополучно возвратившийся из «осоружної Москви», где на сценах столичных театров (с 1965 по 1986 гг) в числе прочих успешно ставил спектакли по мотивам классиков советской драматургии, сам Танюк.

Впервые история о Быковне появилась в оккупационных газетах примерно в то время, когда прошли расстрелы в Бабьем Яру

Танюк утверждал, что Симоненко стал жертвой репрессий будто бы из-за того, что вместе с ним и Аллой Горской начал раскапывать правду про захоронения в Быковне. Будто бы в 1937-ом в Быковне были массовые расстрелы. Правда, существенную деталь упустил Танюк. В Быковню на протяжении «всего 37-го, не зная отдыха, никак не мог курсировать грузовой трамвай с телами казненных». Трамвайная ветка сюда была проложена в марте 1938 года и называлась «Химволокно». Но это было не важно для Танюка.

Танюк выдал расстрелянных фашистами в 1941 за жертв НКВД 37-ого

С дальнейшими разоблачениями правозащитников в роли следователей как-то не сложилось. Если не считать созданной в 1971 году выводов Правительственной комиссии о захоронениях в Быковнянском лесу. Комиссия пришла к выводу, что в могилах покоится немало участников массового побега советских военнопленных в конце сентября 1941-го из находившегося в четырех километрах отсюда Дарницкого концлагеря. Из бежавших 16 тысяч узников удалось спастись не более 4000. Остальных фашисты уничтожили.

Так Танюк выдал расстрелянных фашистами узников концлагеря за «жертв режима». Тем не менее, этот миф усиленно распространяется до сих, и плотно вошёл в школьные учебники.

Смоленская Катынь, белорусские Куропаты, Дарница, Быковня – это лишь некоторые страницы рассказа о «сконструированном» нацистским режимом механизме, безжалостно истреблявшим десятки, сотни тысяч, а затем и миллионы военнопленных, русских, украинцев, белорусов, поляков, евреев, цыган, женщин, стариков и детей. К слову, впервые миф про Быковню появляется в конце 41-ого в газете «Berliner Börsen-Zeitung», выходившей в Киеве оккупационной газете «Украинское слово». Именно в момент предполагаемого расстрела бежавших военнопленных. Сам Симоненко мог быть свидетелем расстрелов, так как ему на тот момент было 7 лет и он проживал поблизости. Именно поэтому он и мог заинтересоваться захоронения, а уж потом Танюк смог «отредактировать» мотив Симоненко в якобы борьбу «против режима». У самого поэта уже не спросишь…

Кроме того Танюк распространил ложь, что Симоненко якобы был избит в милицейской камере, от чего и скончался. Цитирую дословно: «Убежден: ускорило кончину Симоненка избиение в милицейской камере. Это была месть КГБ за репрессии(?) советской власти в отношении Танюка, Горской и Симоненка, которые обнародовали факты массовых захоронений в Быковне».

Черный миф о мнимой причастности МВД–КГБ к физической расправе над писателем и журналистом решительно опроверг и один из близких товарищей Василя украинский поэт Микола Сом: «Дело обстояло так. В добром подпитии кампания друзей зашла в вокзальный ресторан за сигаретами, но тот оказался закрытым. Возник конфликт, который силовым способом разрешили дежурившие здесь сотрудники транспортной милиции, не найдя ничего лучшего, как доставить Василя аж в ЛОМ станции Тарас Шевченко – по принципу ведомственной подчиненности. В ситуацию вмешался секретарь Смелянского горкому КПУ. Превысивших свои полномочия сотрудников милиции из органов уволили. Извинились перед ним. Для самого «возмутителя» спокойствия этот эпизод не имел отрицательных последствий. Единственное, что он просил, – не рассказывать о случившемся маме».

Впоследствии Ганна Федоровна, а она пережила сына почти на 35 лет, никогда не заводила речь о каких-то пытках «в милицейских застенках» и прочих расправах».

Но какое отношение может иметь миф о Быковне к Симоненко. Очень простое. Симоненко – один из самых выдающихся украинских поэтов ХХ столетия, который прямо, ярко и сильно обличал украинских националистов:

Тепер ви знов, позв’язувавши кості,

Торгуєте і оптом, і вроздріб,

Нових катів припрошуєте в гості

На українське сало і на хліб.

Существование такого украинского поэта может многое перечеркнуть в украинском национализме. За усердно тиражируемыми голодоморными и прочими мифами они в упор не желают замечать постигшее украинское крестьянство бедствие – сплошную разруху на месте процветавших колхозов, массовую безработицу, нищету, мизерные пенсии, истребленную сельскую социальную сферу, а еще – коротающих свои годы без надежды на будущее наследников и наследниц «бабы Оныси, Марий, и Насть». Так «отблагодарила» своих кормильцев власть явных и скрытых неонацистов в лице Кравчука и Кучмы, Ющенко и Порошенко, Тимошенко и Яценюка.

Ви б продали б уже її небогу,

Розпродали б і нас по всій землі…

И тщетны потуги тех, кто сейчас пытается рисовать светлое имя Василя Симоненко на своих черно-красных и прочих полотнищах, кто безжалостно рубит экономические, культурные и духовные связи украинского народа с русским и славянским миром, кто пытается ускорить распад еще недавно процветавшей Украины. И вот его последнее, но жестокое и справедливое напутствие:

Ви будете тинятись по чужинах,

Аж доки дідько всіх не забере,

Бо знайте – ще не вмерла Україна

І не умре