Почему пропустили новый удар по Крымскому мосту

Подрыв Крымского моста был осуществлен при помощи морских дронов, которые вряд ли запускались с территории Украины, рассказал «ПолитНавигатору» источник в ВМФ России.

«Полагаю, что с украинского побережья эти безэкипажные катера дойти не смогли бы. У них движитель работает 6-7 часов. За это время преодолеть расстояние от Одессы до Керчи невозможно. Отсюда вывод: эти надводные дроны были доставлены к месту применения носителем, которым могло стать любое гражданское судно, ожидающее прохода из Черного в Азовское море через Керченский пролив, или проходящее мимо, например, из Болгарии или Румынии в порты Грузии или Турции», – сказал российский офицер.

Подпишитесь на новости «ПолитНавигатор» в ТамТам, Яндекс.Дзен, Telegram, Одноклассниках, Вконтакте, каналы YouTube, TikTok и Viber.
Для подписки на уведомления в баузере нажмите здесь.

Автор блога «Русский инженер» Алексей Васильев выдвигает версию, что Крымский мост был атакован новым типом морских беспилотников – более мощных, нежели применялись ранее против главной базы Черноморского флота в Севастополе.

«Появилась версия, что атака была не такими дронами как вчера по Севастополю, безэкипажными катерами с небольшой нагрузкой, а с помощью беспилотного подводного аппарата. Такой действительно без проблем мог привезти большое количество взрывчатки», – пишет Васильев.

Он поясняет, что речь может идти об использовании британского морского подводного автономного робота REMUS 600 с дополнительной нагрузкой взрывчатки. Благодаря его свойствам передвигаться под водой на глубине до 600 метров и легкому управлению с ноутбука, запуск осуществлялся с гражданского судна в Черном море, он имеет продолжительность полета около 70 часов со скоростью до 5 узлов. С увеличенной грузоподъемностью он имеет дальность полета 286 морских миль – почти 500 км.

Обозреватель Юрий Подоляка считает, что успешная атака на Крымский мост – следствие просчета руководства СВО.

«Можно было поступить элементарно, и использовать средство, придуманное более 100 лет назад против подводных лодок и торпед – боновое заграждение… Не сделано почти ничего. Что и привело к сегодняшнему «эксцессу». И у меня вопрос, а чем тогда в нашем Генштабе по этому вопросу занимались на протяжении этих самых 9 месяцев? Надеялись на авось?» – комментирует Подоляка.

Бывший депутат Верховного совета СССР полковник авиации Виктор Алкснис считает, что у России нет технических средств для успешной борьбы с морскими дронами на дальних расстояниях.

«Для успешной борьбы с полупогружными дронами-камикадзе необходимо своевременное их обнаружение средствами космической и авиационной технической разведки.  Но наша космическая группировка крайне малочисленна и выполнить эту задачу не в состоянии.

Наша морская авиация скорее мертва, чем жива. Для своевременного обнаружения этих дронов и наведения  на них ударную авиацию нужно обеспечивать круглосуточное патрулирование воздушного пространства над Черным морем противолодочных патрульных самолетов, оснащенных  современными радиолокационными средствами  обнаружения надводных и подводных объектов. Но, по данным открытой печати, у нас на Северном и Тихоокеанском флотах имеется всего 22 устаревших противолодочных самолетов Ил-38 и около 20 Ту-142. Все они по своим тактико-техническим характеристикам не соответствуют требованиям сегодняшнего дня и значительно уступают современным американским противолодочным самолетам Boeing P-8 Poseidon, которых только у США 128  и десятки у их союзников. Кроме того неизвестно, сможет ли устаревшее  радиолокационное оборудование наших Ил-38 и Ту-142 обеспечивать эффективное обнаружение малоразмерных полупогружных дронов-камикадзе.  Поставка новых противолодочных самолетов для российской армии даже не планируется.

Другим эффективным средством обнаружения  полупогружных дронов-камикадзе являются самолеты дальнего радиолокационного обнаружения и управления  (ДРЛОи У), которые легко обнаруживают надводные морские цели. Но и с этим у нас огромные  проблемы. Имеющиеся у нас девять устаревших самолетов А-50 (А-50У) производства восьмидесятых годов из-за своей малочисленности не способны обеспечить все потребности Вооруженных Сил, а производства новых самолетов ДРЛОиУ у нас нет.

А без дальнего обнаружения полупогружных дронов-камикадзе техническими средствами с последующим наведением на них самолетов ударной авиации эффективная борьба с ними «на дальних рубежах» невозможна», – приходит к неутешительному выводу Алкснис.

Военный обозреватель Александр Зимовский подробно описывает, какие действия по охране Крымского моста нужно предпринять армии – во-первых, выделение объекта в Керченском проливе «в отдельный район ПВО центрального подчинения вроде Москвы и Ленинграда».

«Вокруг моста понатыканы С-400, на мосту «Панцири» через каждые 2 км, тут круглосуточно дежурит пара перехватчиков. Всё вместе завязано на центр ДРЛО, есть штаб района ПВО и командующий…

Особый водный район «Крыммост», центрального, естественно, подчинения… Патрульные мотоциклеты, катера с пулеметами ходят под мостом туда-сюда, проверка опор с воды/противодиверсионный морской спецназ бдит. На подступах к мосту боновые заграждения/противолодочные/противоторпедные сети. Гидроакустическая разведка…

Наземный режим с обеих сторон в районах тет-де-пон — КСП, колючая проволока под током, вышки, прожектора, собаки… Окрестное население – проверка на лояльность, отселить подальше; война кончится — заселим, кем положено. И уж поверьте, это обойдётся стране всяко дешевле, чем очередные героические усилия товарища Хуснуллина», – считает Зимовский.

Депутат Госдумы, член комитета по обороне Дмитрий Кузнецов резюмирует:

«Пока мы часами проверяли автотранспорт перед Крымским мостом, противник подготовил и осуществил атаку с моря.

Враг слабее, но гибче и быстрее. Даже не очень специалисту понятно, что мы должны были ставить боновые заграждения или противолодочные металлические сети. Это не сложное знание. Но для его превращения в реальность нужен ответственный за результат начальник, болеющий за дело и готовый проявлять инициативу. Но нашим начальникам крайне сложно брать ответственность и проявлять инициативу в чём-то новом. Система так устроена. Я это хорошо вижу по моим направлениям работы – помощи мобилизованным и спасению наших гражданских пленных.

Что делать? Учиться у врагов. Как завещали все успешные русские руководители от Петра Первого до Ленина».