Войны Ирана с Саудовской Аравией не будет. А с США?

Символом того, как быстро все меняется в современном непредсказуемом мире стали саудовско-иранские отношения.

Еще прошлой осенью аналитики всерьез задумывались о возможности начала войны между этими двумя странами, то сегодня, комментируя сделанные 10 марта официальные заявления Тегерана и Рияда о скором восстановлении разорванных в 2016 году дипотношений, уже говорят  о появлении контуров новой коалиции, всерьез меняющей расклад в регионе.

Подпишитесь на новости «ПолитНавигатор» в ТамТам, Яндекс.Дзен, Telegram, Одноклассниках, Вконтакте, каналы YouTube, TikTok и Viber.
Для подписки на уведомления в баузере нажмите здесь.

А формальный обмен посольствами создаст  дополнительный канал общения между странами и реагирования на возникающие угрозы.

«В результате переговоров Иран и Саудовская Аравия договорились возобновить дипломатические отношения и вновь открыть посольства… в течение двух месяцев», –  сообщило иранское информационное агентство IRNA со ссылкой на совместное заявление двух сторон.

Почти дружеские при династии шахов Пехлеви отношения между саудитами и иранцами после революции аятолл в Иране никогда не были особо гладкими. Обе страны – с претензиями на особую роль в регионе и в исламском мире в целом – конкуренты по международной торговле углеводородами, но в то же время и участники картеля ОПЕК, своего рода профсоюза мировых экспортеров нефти и газа.

Важную роль мотора гегемонистских устремлений Ирана и СА играют различия в идеологических платформах. Если у Ирана это шиитская версия ислама, взятая за основу в построении теократической республики по заветам исламской революции 1979 года, то в основании идеологической легитимации саудовской монархии лежит суннитский ваххабизм, унаследованный ныне правящей династией от Дирийского эмирата, ставшего ядром политического объединения полуострова в начале прошлого века.

И хотя в последние годы ряд религиозных лидеров королевства открещиваются от проповеди ваххабизма, отрицая за ним статус государственной религии, все же это такое политически обусловленное лукавство.

Именно этими соображениями продиктованы известные слова вице-спикера Консультативного совета СА Мухаммада аль-Жефри перед членами комитета Европарламента по международным делам:

«У нас нет религиозных ценностей, которые называют ваххабизмом… У нас одна религия – ислам».

Иначе говоря, правящим кругам в Рияде выгодно объявлять свою версию ислама не какой-то отдельной и особенной, а наоборот, магистральной и универсальной для всего исламского мира.

Собственно, триггером к последнему охлаждению отношений с Ираном стали именно события на религиозном фронте: казнь в 2016 году в СА известного критика саудовской монархии, шиитского имама Нимра аль-Нимра и десятков его сторонников. Вызванный этим событием погром посольства СА в Тегеране и стал основанием  для Рияда разорвать связи с Ираном. Вишенкой на торте стала гибель сотен иранских паломников на хадже в Мекке в том же году

К этому добавились уже политические разногласия, в первую очередь, затянувшаяся война СА  против проиранских хуситов в Йемене и упорное стремление Рияда утвердить в Йемене власть своей марионетки Ришада Мухаммеда аль-Алими, чья резиденция «временно» находится не в президентском дворце в Сане, а в столице СА.

Добавим к этому продолжающуюся фактическую «дружественную оккупацию» саудовскими войсками по просьбе тамошней монархической династии населенного шиитами Бахрейна и притеснения шиитского меньшинства в самой СА и получим тот взрывоопасный коктейль, который при определенных обстоятельствах вполне мог привести обе страны к войне.

Но похоже, война на данный момент отменяется, лишний раз подтверждая истинность расхожего в международных делах постулата «Против кого дружим?» Дело в том, что у обоих режимов – и тегеранского и саудовского – имеется общий враг в лице Израиля.

Последний, как известно, в последние годы поставил на эскалацию антииранской политики, раз за разом повышая ставки и демонстрируя откровенно агрессивные жесты вроде атак на объекты иранской энергетики и заводы по производству дронов.

_{Под конец своего правления Израилю подыграли США, не только пошедшие на неслыханный шаг в виде признания Иерусалима столицей Израиля вопреки протестам всего арабского мира, но и уничтожившая точечным ударом важную шишку из иранского КСИР Касема Сулеймани.}

Тогда, напомню, в Штатах рулил Трамп, а премьером Израиля был «Биби» Нетаньяху, имевший прекрасные отношения с американскими республиканцами, но испорченные с демократами. Сегодня в Штатах респы вновь теснят демов от власти в расчете на реванш, а в Израиле вернулся к власти «Ликуд» с Нетаньяху во главе, сразу же получив в отместку неутихающий леволиберальный майдан исподтишка поддерживаемый демократами в Штатах.

При этом штатовские демократы, как могут, сдерживают агрессивные израильские поползновения в адрес Ирана. Не потому что любят тамошних аятолл (на самом деле терпеть не могут), а потому что – не время.

_{Увязнув на Украине и держа в уме потенциальный китайский фронт, вашингтонским ястребам не с руки досрочное открытие еще одного фронта, как бы заманчива не была идея поджечь костер на южном фланге у России. Но слишком много переменных со своими собственными интересами, которые могут спутать все карты и увлечь ситуацию в непредвиденное русло. Например, та же Турция, где сейчас идет решающая схватка за власть.}

За эти годы изменился и характер отношений между СА и США. При Трампе администрация американского президента и королевский двор бин Салманов были не разлей вода. Позитивным пиком этих отношений стали известные «Авраамические соглашения», когда в обмен на полученный бин Салманом иммунитет от преследования и санкций по делу об убийстве журналиста Хашогги были нормализованы отношения между Израилем и монархиями Залива и появился фундамент для устойчивой антииранской коалиции на Ближнем востоке.

При Байдене же отношения между СА и Штатами стали заметно холоднее. Нет, не то чтобы страны стали врагами, просто разница в интересах дает о себе знать все отчетливее.

_{Саудиты сделали выбор в пользу того, чтобы зарабатывать на санкциях против России, а не слепо следовать политике Запада в ущерб себе. Так, СА наряду с Турцией и ОАЭ  стали одним из хабов по перетоку в Россию параллельного импорта в обход западных санкций, в связи с чем сейчас Рияд испытывает на себе давление со стороны американской дипломатии. Тут же укрывают свои капиталы и российские олигархи.}

В ответ близкие к демократам американские СМИ  стали обвинять саудитов в подкупе администрации Дональда Трампа: бывший президент США, якобы получал через своего зятя Дэвида Кушнера миллиарды долларов от наследного принца Саудовской Аравии Мухаммеда ибн Салмана.

Когда Трамп ушел из Белого дома, основанный Кушнером инвестфонд Affinity Partners сразу же привлёк $2 миллиарда инвестиций из суверенного фонда Саудовской Аравии. А принадлежащая Трампу сеть полей для гольфа «внезапно» получила масштабные выгодные контракты от саудовской компании LIV Golf, а сама корпорация была подключена к проекту гигантского гольф-курорта в Омане стоимостью в $4 миллиарда.

Теперь все эти шилья полезли из мешка наружу под аккомпанемент опасений ведущих деятелей Демпартии, что Трамп, снова метящий в Белый дом, якобы  потрохами куплен саудитами и будет проводником их интересов.

_{И тут, пользуясь моментом, на сцене появляется Китай со своими миротворческими планами. И не только в отношении Украины. Поднебесная не зря указывает на необходимость обеспечения безопасности нужных ей логистических цепочек и маршрутов. И Пекину совершенно не нужно, чтобы его проект «Один пояс один путь» напоролся на рифы множества локальных конфликтов.}

Ожидаема и реакция на это известие в регионе. Если в Сирии и хуситском Йемене очень рады, то в Израиле не скрывают своего глубокого разочарования. Еще бы. Ведь Китай становится мировым посредником, в то время как Израиль теряет надежду на антииранскую коалицию в регионе.

В самом же Пекине, похоже, после завершения всех необходимых процедур  трансфера власти от Си Цзинпина к Си Цзинпину не склонны «мять сиськи» и  споро взялись за дело, четко обозначив свои внешнеполитические приоритеты. Китай, поднявший на знамя политику «многовекторности», намерен добиваться своих целей на мировой арене с помощью балансировки своего участия в ключевых мировых конфликтах.

В этом смысле достигнутое в Пекине перемирие между Ираном и Саудовской Аравии говорит само за себя  – на ближнем горизонте для КНР обеспечение безопасности в регионе – важнейший приоритет. Ведь, если там облажается дипломатия и заговорят пушки, то последующая цепная реакция затронет всех и погребет под собой китайские планы на десятки лет вперед.

_{Если же в этом кейсе будет успех, то такая модель политического урегулирования позже может быть распространена и на отношения по линии Россия-Украина. Так что правы те аналитики, которые советуют особенно внимательно следить за переговорами по Ирану и подходами Пекина к решению этого кризиса.}

И все же не стоит переоценивать значение достигнутых соглашений. Они хоть и сняли с повестки дня возможный военный конфликт между странами, однако на долгую дистанцию традиционное соперничество между Риядом и Тегераном никуда не делось, так же как и нарастающие противоречия более глобального порядка между США, Китаем и ЕС, каждый из которых рассматривает регион с точки зрения своих интересов.

Так что вполне возможно, что сняв угрозу локальной войны между Ираном и Саудовской Аравией, китайцы лишь приблизили горячую фазу собственного конфликта с Америкой.